Российский институт культурологии МК и АН РФ

Научно-методический  центр по проблемам социальной педагогики


Р.В. СОКОЛОВ


ДЕЯТЕЛИ СОЦИАЛЬНОЙ ПЕДАГОГИКИ В РОССИИ
(КАК ОТЕЧЕСТВЕННОГО ОБЩЕСТВЕННО-ПЕДАГОГИЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ
ХХ ВЕКА)


(учебно-методическое и справочное пособие по социальной педагогике)



Москва, 1998 г.



СОДЕРЖАНИЕ


Введение
(не полный текст. Заменить на полный или дополнить)
Энтузиасты движения: кто они?


Подходы  к созданию типологии лидеров М.В.Богуславского
(промежуточная редакция текста (искать последнюю и заменить на неё)

Периодизация и типы по Богуславскому (2 часть)

Краткая история отечественного общественно-педагогического движения ХХ века
и его лидеры

Субдвижение организаторов детских клубов и площадок начала 900-х годов
Субдвижение организаторов русского скаутизма 10-х годов
Движение организаторов пионерских объединений
Тимуровское движение 40-х годов
Коммунарское движение 60-х годов
Движение педагогических отрядов 70-х годов
Движение семейно-педагогических клубов конца 80-х - начала 90-х годов
Современное общественно-педагогическое движение

Очерки о выдающихся социальных педагогах второй половины ХХ века, внёсшие самый значительный вклад в практику и теорию ОПД
И.П. Иванов
Э.С.Кузнецова

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ МАТЕРИАЛЫ К ТЕМАМ ПОСОБИЯ

СПРАВОЧНЫЙ РАЗДЕЛ

Толковый словарь по социальной педагогике и детскому движению
Клуб
Движение педагогических отрядов и педагогический отряд
Форпост

Журналисты....



















ВВЕДЕНИЕ

Данное пособие предназначено для использования самыми разными категориями читателей. Студентами, овладевающими профессией социального педагога. Работающими социальным педагогами, стремящимися повысить свою квалификацию. Социальными работниками разных категорий, заботящимися о расширении своего педагогического кругозора, а так же администраторами из органов развития социальной сферы, от которых в значительной степени зависит развитие на конкретной территории социально-педагогической деятельности и общественного движения. Педагогической общественностью, занимающейся социально-педагогической деятельностью “в порядке самодеятельности” на “волонтёрских началах”. “Юношами, обдумывающими житьё” и размышляющими о том, выбирать ли им профессию педагога. Всеми, кто причисляет себя к общественно-педагогическому движению (далее в тексте это длинное название часто будет даваться в сокращении - ОПД).
Под социальной педагогикой имеется в виду прежде всего общественная педагогика (в наше время, наверное, уже можно её называть “гражданской”), которая осуществляется “инициативно” и зачастую “самодеятельно” (“на общественных началах”, что в середине нашего века у нас в стране означало работу, осуществляемую без материального вознаграждения).
То, что эта педагогика осуществляется  “в социуме” (раньше это называлось проще - “по месту жительства” и подразумевалось, что не дома и не в учреждениях образования) для социальной педагогики, на наш взгляд, не является принципиальным. Известна практика (и не малая), когда волонтёры (те же родители) собирали в своих квартирах целые “ватаги” подростков  (обычно это были “друзья-приятели” по двору или школе их собственных детей) и проводили с ними иногда весьма длительную и нередко весьма систематически, а иногда и весьма результативную воспитательную работу.
Известно много примеров и того, как отдельные энтузиасты или целые группы, (“команды”, “отряды”) шли работать в школы, интернаты, детские дома, дома пионеров и другие государственные образовательные учреждения. Там они проводили праздники и другие “мероприятия”, “коллективные творческие дела”, походы, экскурсии и многое другое. Иногда создавали родительские комитеты, советы содействия, участвовали в работе Советов школ. Широко известен опыт организации студенческих педагогических отрядов для работы в летних загородных профсоюзных оздоровительных лагерях. Всё это мы тоже считаем социально-педагогической практикой.
Однако, в этом пособии речь будет идти преимущественно о работающих с детьми и подростками в “досуговых центрах социализации” (клубах и других формированиях), организуемых “по месту жительства”, т.е. объединяющих детей  жилого дома, двора, улицы, микрорайона (иногда - района и даже города).
Дать краткое определение общественно-педагогического движения - дело едва ли не более трудное, чем написать целое пособие. Интересно, что при создании первого словаря-справочника по детскому движению (Детское движение - словарь-справочник. - Москва-Минск, 1998) его составители столкнулись с невозможностью дать одно определение детского движения и поместили в словаре несколько редакций трактовки этого понятия, написанными разными авторами. Девять редакций понятия “ДЕТСКОЕ ДВИЖЕНИЕ” (с. 24-27) и три редакции понятия “детское общественное движение” (с.29-30).
Приведём два из них, которые, на наш взгляд, содержат такие определения общественного детского движения, которые позволяют рассматривать детское движение как важную составную часть общественно-педагогического движения.
Одно из них составлено целой группой авторов в составе (И.А. Валгаева, В.В. Ковров, М.Е. Кульпединова, Д.Н. Лебедев, Е.Л. Рутковская) “ДЕТСКОЕ ОБЩЕСТВЕННОЕ ДВИЖЕНИЕ - совокупность состояний жизнедеятельности общественных формирований, обеспечивающих вхождение, адаптацию и интеграцию личности в социальную среду” (с. 28).
Автор другого определения Д.Н. Лебедев. “ДЕТСКОЕ ОБЩЕСТВЕННОЕ ДВИЖЕНИЕ - форма общественной активности детей, социально-педагогическое явление, находящееся на пересечении социально-политической сферы общества и его педагогических систем, совокупность детских общественных объединений разных типов и видов (движений, организаций, коллективов), действующих в обществе на конкретном этапе его развития” (с.27).
Из девяти определений понятия “детское движение” считаем наиболее интересными следующие.
Определение Р.А. Литвак : “ДЕТСКОЕ ДВИЖЕНИЕ - составная часть социального движения, представляющая совместные действия детей и взрослых, объединившихся с целью накопления социального опыта, формирования ценностных ориентаций и самореализации...” ( с. 26-27).
Определение В.А. Лукова: “ДЕТСКОЕ ДВИЖЕНИЕ понимается как способ освоения детьми мира и воздействия на него путём коллективной деятельности в кругу сверстников” (с. 25).
В большом определении, данном Л.В. Алиевой, в частности, отмечается: “...Специфика детского движения как особой формы социального воспитания ... обоснована педагогами-практиками, учёными педагогами”. Л.В. Алиева сочла нужным назвать следующие имена деятелей, “которые стояли у его истоков”: “Р. Баден-Пауэлл, О.И. Пантюхов, И.Н.  Жуков, С.Т. Шацкий, Э. Гернле, Н.К. Крупская, Н.В. Крупенина, Н. Миронов, О. Тарханов, В.Н. Шульгин, Ф.Ф. Королёв, В.С. Ханчин и многие другие...”(с. 26).  
Даже из нескольких цитат видно, сколь трудно давать определения таким явлениям, в названии которых есть слово “движение”.
Вот почему автор, всё же рискнувший дать в указанный словарь-справочник (в указанном словаре текст определения на с. 20-21, а в данном пособии ниже в разделе “Толковый словарь”) своё определение понятия “ДВИЖЕНИЕ ПЕДАГОГИЧЕСКИХ ОТРЯДОВ” (которое конечно же намного уже понятия “общественно-педагогическое движение”) пока не решается давать краткого определения для всего ОПД.
Из исторической справки развития отечественного ОПД в ХХ веке читатель поймёт, что мы имеем в виду под ОПД и, может быть, сам предложит нам короткое определение.
Пока дадим “рабочее” (предварительное) определим ОПД как социально-педагогической самодеятельности населения в её развитии  (во времени и в пространстве). В качестве “временных рамок” мы берём ХХ век, а в качестве “пространственных рамок” границы отечества (того, которое в начале века называлось Россией, потом - СССР, а теперь - СНГ).
В этом пособии мы сосредоточили внимание на истории отечественного ОПД и на её “героях” - энтузиастах социальной педагогики не случайно. Эти энтузиасты  являются “субъектами” социально-педагогической деятельности, субъектами развития ОПД , “авторами” и “носителями” идей, методик, технологий (всего, что является содержанием и методами социально-педагогической деятельности). Без учёта “личностного фактора”, как и без учёта “исторического фактора”, одни и те же идеи и
методы, одни и те же “средства” (казалось бы) могут оказаться совсем “другими”. В иных социокультурных условиях и в ситуации “применения”, “использования” другой личностью всё это может приводить к весьма иным результатам.


К ВОПРОСУ О СОЗДАНИИ ТИПОЛОГИИ  ТЕЧЕНИЙ ОПД
В своё время (опубликована в 1993г.)мы предложили подход к созданию типологии течений ОПД. Это была не типология лидеров, но поскольку определённые типы объединений отражают в значительной мере особенности их лидеров, то  полагаем, эта типология может помочь и при составлении типологии лидеров. типология может птипы  Итак, изложим суть нашего подохода.
Видимо, характер управления (демократического самоуправления или авторского соуправления) является одним из важнейших показателей, по которым можно строить классификацию течений общественно-педагогического движения.
Так в “левом крыле” оказываются течения: организаторов детских клубов и площадок (начиная с 1905 г.); организаторов первых пионерских (и протопионерских) клубов,  (начиная с 1919 г.; организаторов коммунарских объединений (начиная с 1956 г.); организаторов семейно-педагогических клубов (начиная с 1978 г.).
В “правом крыле” оказываются течения: организаторов скаутских формирований (начиная с 1909 г.); организаторов трудовых колоний и коммун для беспризорников (начиная с 1920 г.); организаторов тимуровских команд (начиная с 1939 г.); организаторов педагогических отрядов (начиная с 1968 г.); организаторов клубов творческой педагогики, автор?ских школ и т. п. (начиная с середины 80-х г.г.).
Оппозиция по признаку ДЕМОКРАТИЯ-АВТОКРАТИЯ всегда проявлялась в том, что этот признак исторически чередовался в цепочке следующих хронологически друг за друтом течений и каждое последующее считало себя противо?положным непосредственно предшествующим, альтернативным им. А в качестве предшественников предпочитало ви?деть течения своего (левого, или правого)  крыла. Но из-за значительного временного разрыва непосредственная преем?ственность оказывалась невозможной, что создавало ситуа?цию возрождения. Но не полного, а относительного. Чтобы ответить на вопрос: чего в этих случаях было больше традиции или новаторства, необходимы дополнительные более тонкие исследования с выявлением ряда других показателей. Во всяком случае, вполне возможны две параллельные исто?рии (левого и правого крыла), сравнительный анализ фено?менов которых может быть полезен как в теоретических, так и в методических аспектах.
Думается, что оценки типа “наши”, “не наши”, “хорошие”, “плохие” по отношению к течениям “левого крыла” и “правого крыла” с научной точки зрения некорректны, а с практической опасны. Во-первых, все они “наши” (отечественные), и во-вторых, каждое из них в свое время (во время той или иной социо-культурной ситуации) работало. Т. е. осуществляло в обществе очень важные функции, связанные с социализацией подрастающих поколений.
Это не только функции связанные с освоением культуры (как культурной среды, культурного наследия) и культуры поведения (что само по себе ценно).
Это еще и (очень мало пока сознаваемая в нашем обществе по ее важности) функция воспроизводства в обществе социального слоя альтруистов. Термин “альтруизм” в данном случае берется не столько в аспектах “милосердия”, “благотворительности”, “добрых дел”, что традиционно представлено как социальные ценности в культурах имевших влия?ние христианства, сколько в аспекте “профилактики отчужденною отношения к труду”. Чтобы пояснить этот аспект обратимся к известной притче о трех работниках, которые везли тачки с камнями. На вопрос, что они делают, первый ответил, что везет камни, другой, что зарабатывает средст?ва к существованию, а третий, что строит лучший в мире храм. Они все получили равную оплату за свой труд, но труд третьего (помимо его стоимости материальной) имел еще и другую стоимость — моральную. Эта его стоимость самоцен?на, независимо от размеров физически выполненного труда, ибо в социальном плане отношение к труду (деятельности) как к улучшению жизни (независимо физический этот труд или умственный), отношение к работе не только как к средству индивидуального выживания, но как к средству выживания человечества, средству его процветания является не только залогом качества труда, но и своего рода катализатором, способствующим тому, что в общий котел будет положено больше, нежели из него будет взято.


АНАЛИЗ СТАТЬИ ПО ТИПОЛОГИИ ЛИДЕРОВ ДЕТСКОГО ДВИЖЕНИЯ
М.В.БОГУСЛАВСКОГО


ТИПОЛОГИЯ ЛИДЕРОВ
ОБЩЕСТВЕННО-ПЕДАГОГИЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ

Готовой такой типологии нам не встречалось. Самое близкое - то, что было названо “типы организаторов детских объединений в отечественном детском движении ХХ века” в статье члена Ассоциации исследователей детского движения М.В. Богуславского (доктора педагогических наук, ведущего научного сотрудника НИИ теории образования и педагогики РАО), “Теоретические основы выдвижения, подготовки, деятельности организаторов детских объединений”, опубликованной в 4-ом выпуске бюллетеня “Теория и методика детского движения” (М., 1999 г., с 11-15).
Наверное, и автор изложенной в статье типологии не считает её совершенной, но она в своём роде первая (или одна из первых) и мы будем от неё “отталкиваться”, в чём-то соглашаясь, а в чём-то излагая свои представления.

М.В. Богуславский предложил для классификации организаторов детских объединений по типам, во-первых, “четыре интегральных свойства”. Это: “цель, характер отношений, содержание деятельности, направленность деятельности”. Во-вторых, “принципы различия организаторов по четырём мотивам деятельности: самоутверждение, самореализация, самопознание, познавательный интерес“.
М.В.Богуславский считает, что это позволяет “не только развести детские объединения между собой, но, в известной степени, определить требования к выдвижению, подготовке соответствующих им руководителей” (с.11). Как мы понимаем, последнее и было прикладной (практической)  целью предложенной статьи.
Начав с такого “интегрального свойства”  как цель М.В. Богуславский отмечает, что “по отношению к данной  проблеме объединения всегда расходились, по крайней мере, по следующим основным полюсам.
Первый. Это те детские объединения, которые были направлены на социоориентированную деятельность. То есть, они так или иначе ставили своей задачей подготовку будущего гражданина, воина, работника, семьянина в более или менее открытой или неявной форме. Это была их специфическая ориентация, которую они стремились реализовать.  И, естественно, что тех взрослых, которые работали в объединениях социоориентированной направленности, соответствующим  образом отбирали, формировали, предъявляя требования к их гражданским, партийным установкам и морально-нравственным ориентациям.  Их учили совершенно определённому набору социально-политических, педагогических, психологических знаний, связанных с государственным устройством страны, и со всеми теми конкретными профессиональными качествами и навыками, которые были им необходимы в дальнейшей деятельности, как организаторов детского движения.
В известном смысле, идеалом (и ребёнка, и взрослого) в такого рода объединениях  является “питомец-компьютер”. Желательно очень “навороченный”, чтобы воспроизводить по образцу, мгновенно и без искажения ту программу, которая в него вложена. В объединениях такого типа дети как бы не живут, а только всё время готовятся к предстоящей жизни. Не организация существует для детей, а дети - для такой организации” (с.11).
По нашим наблюдениям такого рода детские объединения действительно “имели место быть” в истории и географии отечественного детского движения.
“Другим полюсом с точки зрения целей и идеалов выступают те объединения, которые можно назвать как гуманно ориентированные (или личностно-ориентированные). Их целью не является подготовка питомца к  той или иной предстоящей ролевой деятельности, а собственно сам ребёнок, его актуальные интересы и потребности. Это те типы организаций, которые ориентированы исключительно на специфические интересы личности, группы детей (например, объединения детей-инвалидов, которые  основываются на их специфических потребностях, особенностях). Главное здесь выявить и удовлетворить конкретные потребности конкретных детей, помочь им решить их проблемы” (с.11).
Наши наблюдения показывают, что и такое в детском движении встречается и в типологию включать можно и нужно. Но являются ли эти два “типа” (ли две разновидности” “основными  полюсами”? Не есть ли нечто за этими “полюсами”? Об этом ниже, а пока обратим внимание на сложившееся впечатление о том, что  автор предлагаемой концепции симпатизирует второму “полюсу” и не симпатизирует первому. В этом он, по нашим наблюдениям не оригинален и выражает  тенденцию, характерную, если и не для всей РАО, то для многих её нынешних сотрудников.
И это понятно.
На наш взгляд с “полюсами” дело обстоит несколько иначе...
Разбирая как второе “интегральное свойство”, которое “ по мнению М.В. Богуславского является “существенным в типологии”,  он указывает на   “характер отношений в объединениях между взрослыми и их питомцами - детьми” (с. 12). Согласившись с тем, что цель является для классификации важным “интегральным свойством”, согласимся и с этим.
Посмотрим, как об этом пишет М.В. Богуславский.
“Привычным типом таких отношений является стиль, который определяется как авторитарный. В данном случае не стоит заранее понимать под авторитарным стилем какое-то негативное отношение к ребёнку,, потому что авторитарный стиль - это ситуация, когда воспитаннику, желая ему добра,  заранее предъявляются совершенно определённые  правила, стереотипы поведения и перед ним выдвигаются требования к их неуклонному исполнению. Перед участником объединения (и взрослым и ребёнком) ставится задача - или он будет отвечать этим общепринятым требованиям и таким образом, будет являться членом данной организации, или нет. В таком плане скаутские союзы с их жёсткими правилами (“если нет - то ты не скаут”) являются классическим типом авторитарной организации (при этом не имеется в виду ничего отрицательного).
Как правило, в объединениях такого типа взрослые сами проходят с раннего детства все ступеньки подчинения и руководства. Они искренне преданны организации, накопили значительный багаж конкретных знаний и умений, которыми охотно делятся с детьми. А те их за это искренне уважают, прощая (а чаще воспринимая как образец) достаточно жёсткий характер отношений и уровень предъявляемых к ним требований”.
Заметим, что и такие объединения нам известны,  хотя несколько лет общения со скаутами даёт основание считать сказанное выше слишком категоричным. Вероятно среди скаутов (скорее всего - зарубежных)  такой авторитаризм и встречается, но по нашим наблюдениям  он просматривается “слабее”, “мягче”. Скорее это было характерно для такого подросткового объединения, как знаменитая в 60-е гг. тульская “бригада”  “Искатель”. Её “комбриг” - редактор тульской областной молодёжной газеты - яркое воплощение “авторитарного стиля” руководства.

“Альтернативным принципом детских объединений (в отличие от авторитарны, точнее от авторитарного стиля отношений) выступают те, которые в западной литературе называются педоцентрическими, а у нас их именуют детоцентрическими. Это объединения, растущие по принципу сталагмита, в которых заранее не задаётся никаких правил и императивов. Предполагается, что все стереотипы поведения, весь внутренний моральный свод, без которого организация не может существовать (иначе это не организация), будут созданы “снизу” совместным творчеством взрослых и детей, а в результате будет выработана своеобразная Конвенция того,  как будут находиться и действовать в составе этой организации её участники.
Главное здесь, что всё происходит коллективно, в процессе творчества, это для детоцентрических объединений крайне существенно. Но особенно характерно и важно, что сфера совместной деятельности распространяется и на коллективное целеполагание. Потому что, если всё можно проектировать делать совместно, то как раз целеполагание неизбежно подразумевает такой подход.
Для работы в детоцентрических объединениях, задача профессиональной подготовки взрослых вторична. (хотя и важна). На первое место выходит подбор руководителей, органично не приемлющих диктата, методов ломки другой личности, пусть  и в абстрактное благо. Здесь важны  (и необходимы) такие качества как  альтруизм, сострадание, эмпатия, толерантность, креативность, - вообще некая детскость” во взрослом человеке. Руководители как бы спрашивают у подростка: каким ты хочешь вырасти? Попробуй, мы тебе поможем!” (с. 12).
К  сожалению, М.В. Богуславский на этот раз не называет примера такой организации. Почему?
Третий “важный критерий, по которому расходятся все детские объединения - это проблема содержания деятельности. Понятно, что в каждом детском объединении дети так или иначе овладевают суммой знаний, умений и навыков. Весь вопрос только   в том,  на что делается основной акцент. Либо на овладении набором знаний и стереотипов поведения, тогда это репродуктивный тип детских объединений, или происходит  центрация на овладении способами деятельности, тогда можно говорить о творчески развивающей направленности работы объединения  (с. 12).
В соответствии с этим разводятся и специфичные (хотя и не всегда в явной форме рефлексированные) требования к выдвижению и подготовке организаторов детских объединений. В первом случае (это, как правило, массовые союзы) взрослый должен прежде всего сам хорошо “задолбить” круг знаний, и уметь его адекватно передать.
В другом - ценятся самобытные, творческие натуры, увлечённые до самозабвения каким-то видом деятельности и “заражающие” этой своей увлечённостью ребят. Характерно, что в чисто профессиональной сфере наиболее способные воспитанники достаточно быстро превосходят своего учителя, но навсегда сохраняют к нему искреннюю любовь, понимая, что они “одной крови”. (с. 13).
И здесь, к сожалению,  примеров не приводится. Хотя такого рода объединение представить не сложно.  Это весьма распространённый тип.  Множество “предметных” кружков, студий и (художественного, технического,  прикладного творчества), спортивных  секций в Домах творчества, художественных, музыкальных и спортивных школах, на Станциях юного техника,  в клубах по месту жительства именно такие объединения. Только вот относить их к “детскому движению”... Вот если говорить об общественно-педагогическом движении и исследовать прежде всего взрослых наставников, то тогда другое дело.

Четвёртым “неотъемлемым критерием, по которому существенно различается практика выдвижения и подготовки организаторов детских объединений , является характер направленности.
В одном случае объединению придаётся явная социальная окрашенность (“работа - забота”). Это тимуровцы, коммунары, современные пионеры - участники акций “Милосердие”. Такой подростковый союз как бы обращён во вне, осуществляет своеобразную “интервенцию” в окружающую среду с целью её позитивного изменения, оздоровления, улучшения., преобразования в широком смысле педагогизации. Подобные объединения относятся к социогенетическому типу” (с.12).
Термин “социогенетический тип” представляется неудачным.
“ Здесь руководитель должен обладать такими качествами, как социальный оптимизм, вера в светлое будущее, энтузиазм, подвижничество, альтруизм. И иметь определённую совокупность знаний и умений в объёме социального педагога.
Надо сказать, что “работа - забота”  была характерна не только для тимуровцев, коммунаров и “современных пионеров”. Она была характерна и для клуба, созданного в 19905 году С.Т. Шацким, и для объединений скаутов второго десятилетия нашего века. И вообще “труд-забота” - это “общий знаменатель” для многих (если не для всех) крупных течений в отечественном общественно-педагогическом движении ХХ века.

Противоположным типом являются   объединения, которые замыкаются от окружающей Среды и сводят свою деятельность к удовлетворению биогенетических интересов и потребностей своих участников” (с.13). Термин “биогенетические интересы и потребности” представляется ещё более неуместным в данном контексте.  Те, кто знаком с “биогенетическим законом” меня, полагаю,  поймут.
В объединении создаётся притягательная внутренняя атмосфера, как правило, разрабатываются сложные обряды и посвящения. К взрослым, кроме условия, что они должны вырасти в таком объединении, предъявляются дополнительные высокие требования, связанные со специфическими человеческими и профессиональными качествами.”(с.13).
Вспоминается ленинградский молодёжный театр-клуб “Суббота”...

Кроме того, М.В. Богуславский выделяет “основные принципы  дифференциации таких организаторов по преобладающим мотивам их деятельности”.  По его мнению “ведущих мотивов можно выделить четыре: самоутверждение, самореализация, самопознание и познавательный интерес в самом широком смысле этого слова. И, соответственно, выделяется центрация деятельности на духовно-этическую, предметно-практическую или на социальную сферу”

М.В. Богуславский совершенно справедливо замечает, что “сформулированные теоретические постулаты необходимо опредметить и конкретизировать на материале генезиса отечественного детского движения ХХ века. Важно проследить, как на определённых периодах менялись позиции взрослых, роль лидеров детских объединений, какие их типы и почему преобладали, как осуществлялась их подготовка” (с.13).

Такую попытку предпринимает и сам М.В. Бослуславский в следующей части рассматриваемой нами статьи и мы со своей стороны осуществим нечто подобное ниже.                                                                                                                                                                        

Периодизация отечественного детского движения
и известные деятели  детского движения по М.В. Богуславскому

В  отечественном детском движении ХХ века М.В. Богуславский выделяет несколько периодов:
От начала века до начала гражданской войны.
С 1918 по 1931 год.
Первая половина 30-х годов.
С середины 30-х до середины 50-х.
Период “пионерского половодья”, начиная с середины 50-х годов по нарастающей, а потом по ниспадающей до середины 70-х годов.
Середина 70-х до второй половины 80-х.
С конца 80-х годов и по настоящее время.

К сожалению, обоснования такого деления на периоды не приведено и можно только догадываться по контексту об основаниях такой периодизации.

Первый период. От начала века до начала гражданской войны

“ В это время,- как считает М.В.Богуславский-, процесс выдвижения лидеров детских объединений был достаточно спонтанным, стихийным, однако достаточно ясно выделяются типы взрослых, которые потом постоянно будут работать в детских объединения”.
Не очень понятно, что значит оценка процесса выдвижения лидеров как “спонтанного” и “стихийного”. Основные лидеры (“зачинатели движений“, “основатели движений”)  всегда (или почти всегда) выдвигались инициативным путём. Их помощники, продолжатели могли “появляться” уже иным путём, например, их готовили к этой социальной роли старшие товарищи по движению.

Этот период М.В. Богуславский характеризует тремя типами, причём начинает с военных “державно-патриотической направленности”.  

Первый тип лидера первого периода

“Первый тип - это военный (действующий или отставник) явно выраженной державно-патриотической направленности, каким несомненно был О.И. Пантюхов - основатель и лидер скаутского движения России.”  

О необходимости ввести “нулевой тип” лидера

Видимо для М.В. Богуславского отечественное детское движение ХХ века начинается со скаутов. Однако минимум за пять лет до скаутов в России уже существовало то, что мы называем “движением организаторов детских площадок и клубов”, которое было к моменту появления в России скаутов уже заметным явлением не только в России, но за её рубежами. Наиболее известны из них сейчас С.Т. Шацкий и А.У. Зеленко. И они представляли собой совсем иной тип лидера детской организации. Это были интеллигенты (студент консерватории и одновременно сельскохозяйственной академии и архитектор).
Хотя они и были оба дворянами по происхождению и происходили из семей военных, назвать их “державниками” нельзя. Они мечтали о “конституции для детей”, о создании детской организации, которую называли“детским царством”, а трактовали как “детскую республику”. Они создали первый в Москве (на окраине города) многопрофильный разновозрастный клуб для детей бедноты и именно за демократичность уклада этого сообщества подвергались преследованиям со стороны городской администрации. Они были очень практическими людьми и прекрасными организаторами. Сумели построить для клуба в 1907 г. методом “народной стройки” прекрасное большое здание (автор проекта А.У. Зеленко) в котором был зал, 28 комнат для кружковых занятий, автономное отопление и электрическое освещение.   При клубе были созданы  школа, детский сад, амбулатория. У клуба была загородная летняя трудовая колония “Бодрая жизнь”.
Это были своего рода социалисты-утописты, которые считали, что детское сообщество может обгонять в развитии “взрослое общество”, пытались через это детское сообщество преобразовывать окружающую действительность, воспитывали в нём “работников будущего”, которых стремились формировать как созидателей и преобразователей.  Странно, но для этого типа лидеров детских организаций в истории зарождения отечественного детского движения М.В. Богуславского места не нашлось, хотя именно они были в России в  начале нашего века пионерами детского движения. (Не случайно С.Т. Шацкого академик М.Н. Скаткин назвал основоположником социальной педагогики.) И  началось это детское движение не когда-нибудь, а в том самом 1905 году, как писали раньше, “в период революционного подъёма”. А  О.И. Пантюхов занялся созданием скаутских формирований в период, которые в истории долгое время именовали “периодом реакции”. И не случайно У Шацкого и Зеленко в их детском объединении был демократический стиль общения, а у О.И. Пантюхова - авторитарный. Но вернёмся к типологии М.В. Богуславского.   

Второй тип лидера первого периода

“Второй тип - это фантазёр, мечтатель, романтик, влюблённый в детство, но кроме того ещё владеющий некими прикладными специальностями и игровыми навыками. Таким, например, был географ, биолог и скульптор Иннокентий Жуков - этакий Паганель детского движения” (с.13). Заметим, что И.Н. Жуков во многом похож на С.Т. Шацкого и А.У. Зеленко. И их можно было бы отнести к одному типу. Разница в том, что А.У. Зеленко со С.Т. Шацким в  жизни детского сообщества основную “ставку” делали на труд (игре отводилось второе место), а И.Н. Жуков главное внимание уделял игре (“длительной игре”). Этот “нюанс” может показаться малозначимым (тем более на той стадии научного осмысления детского движения, на котором находится наша современная наука), но на самом деле это расхождение очень значимо. Для Шацкого детское сообщество прежде всего детское трудовое хозяйство (а для этого необходима производственная база и производительный труд), для И.Н. Жукова достаточно игры с общественно полезным трудом (а значит, производственная база не является необходимым компонентом). Предлагаемая Жуковым “модель” более “играбельна” (в смысле общедоступности реализации) и быть его последователем и продолжателем проще, нежели последователем и продолжателем С.Т. Шацкого.Так что при внимательном рассмотрении это два совсем разных типа лидера детских организаций”

Третий тип лидера первого периода

.“Третий тип - это “свой парень”. Как бы уже не подросток, но и не взрослый. Тот член союза, который умеет делать всё в объединении лучше всех, и как правило, немножко постарше большинства. Такой юноша и становится кумиром детей. На рассматриваемом этапе это скаут-мастер Фатьянов (брат известного поэта)” (с.14).   Против этого трудно что-то возразить. Хочется только добавить, что это скорее не тип организатора детского объединения, а тип его помощника, сподвижника, который может быть и “самородком” (прийти в объединение уже достаточно повзрослевшим) и быть одним из подросших воспитанников. Это весьма распространённый тип лидеров детских объединений.

Второй период. С 1918-го по 1931-й год

“Произошла кардинальная смена генерации руководителей детского движения”.  Наверное, предполагается, что читатель хорошо знает о том, что происходило после Октябрьской революции со скаутами в России, что многие лидеры дореволюционного скаутизма оказались в оппозиции к новой власти, что в создаваемую пионерскую организацию перешли лишь некоторые скаутмастера (например, И. Жуков, О. Тарханов, В. Зорин.). И если читатель всё это знает, то у него не возникнет вопроса почему в этот период “происходит выдвижение молодых 16-17-18 летних юношей и девушек”(с14), почему “в 1920-е годы именно эта генерация становится ведущей в руководстве пионерским движением”(там же). (Заметим в скобках, что вместо термина “детское движение” употреблён термин “пионерское движение”. Так, “плавно” от детского движения как скаутского движения изложение переходит к детскому движению как пионерскому. Но “скаутизм” и “пионерство” это не только этапы в детском движении, но и “течения”, которые “сосуществовали” у нас в стране и в начале века и в конце.)
“В этот период “Выделяются два основных типа руководителей пионерских форпостов, отрядов”.

Первый тип лидера второго периода

“Первые - это те, кто успел закончить гимназию, бывшие скаут-мастера О. Тарханов, В. Зорин, М. Стремяков - несли своим питомцам достаточно широкую культуру”.
Автору этого пособия двелось слышать от известного детского писателя Льва Кассиля, что в юности ему довелось быть лидером одного из объединений скаутов.

Второй тип второго периода

“Вторые и это новый тип - выходцы из рабочих - Ф. Королёв или из еврейских местечек - Н. Шульгин, С. Ривес, В. Гмурман - те, которые несли прежде всего веру в идеалы новой жизни. И было по большому счёту совершенно неважно, что они знали и умели, чему могли научить пионеров. Они сами учились у жизни. Через жизнь. И для жизни. И учились вместе со своими питомцами. Хотя, конечно, в двадцатые годы и происходила целенаправленная подготовка кадров вожатых, но её теоретическое содержание нет оснований преувеличивать. Все сводилось к прикладным умениям и идеологическим постулатам” (с.14).

Третий период. Первая половина 30-х годов

“Происходит переход к профессионализации организаторов детского движения. Дело здесь даже не в том, что был создан и скоротечно просуществовал - в течение трёх лет - Институт детского движения - который попытался начать готовить кадры руководителей детского движения. Суть в другом. В том, что наметился крен на педагогизацию руководителей детского движения, на овладение ими определёнными педагогическими навыками, которые прежде не были необходимы. Главной сферой, где работали в этот период взрослые, были пионерские форпосты, которые продолжали существовать до середины 30-х годов” (с. 14).
К сожалению, харектиристики типов лидеров детского движения этого периода М.В.Богуславский не даёт.

Четвёртый период. С середины 30-х до середины 50-х годов

Характеризуя  4-й период “с середины 30-х до середины 50-х годов” М.В. Богуславский говорит, что это “наиболее показательный и самый долгий период”.
Здесь происходит нарастающая профессионализация руководителей детских объединений, которые по сути существуют в двух ипостасях.     Вожатые, которые с конца 30-х годов назначались из молодых учителей, и бывшие “свои парни”, лидеры пионерской, комсомольской организаций, которые особенно в конце 40-х - первой половине 50-х, становятся “не своими парнями”. Это произошло в силу того, что и пионервожатые, и руководители школьного комсомола, учкома были поставлены в условия, которые достаточно жёстко проводились сверху. Суть их состояла в необходимости всемерно содействовать администрации образовательных учреждений в осуществлении учебной деятельности. В конце 30-х годов запрещается появление в школе вожатых-производственников под предлогом их малой педагогической искушённости. Такая формализация не могла не сказаться на личности руководителях  детской организации самым негативным образом” (с. 14).

Чтобы лучше понять, что стоит за “педагогизацией” этого периода полезно внимательно прочитать тексты Постановлений партии и правительства, ЦК ВЛКСМ (опубликованные в сборнике). Есть очень интересное постановление 1934 г., в котором говорится о “перегрузке” школьников пионерской работой, что вредно сказывается на их успеваемости.   После этого большое место в жизни пионеров начинают занимать  “предметные сборы” (очень похожие на дополнительные уроки по учебным предметам).

Удивляет (а хочется употребить слово “поражает”), что в статье,  где говорится об этапах в развитии детского движения и о типах лидеров совершенно ничего не сказано о тимуровском движении и его лидерах. Ведь если говорить об общественно-педагогическом движении как о детском движении, то за все сто лет трудно найти другое движение (течение), которое бы можно было бы назвать “движением самих детей”. В этом течении роль взрослых конечно же “имеет место быть” (начиная с “зачинщика” - А.П. Гайдара). Были и другие взрослые, которые становились “Тимурами” и создавали свои “команды”. Известен случай, когда Тимуром была 70-летняя женщина. Но в основном в этом течении лидерами были всё-таки дети (точнее - подростки), но не взрослые. И их никто специально не “готовил” (не обучал). Не поэтому ли М.В. Богуславскому и не интересно было писать о тимуровском движении. Скорее всего он забыл о тимуровском движении, что со времён появления пионерии она для него синоним детского движения.
Тимуровское движение появилось в конце 30-х годов после издания повести А.П. Гайдара “Тимур и его команда”.  Оно было чем-то вроде повторного рождения скаутизма в России. Во всяком случае, было длительной игрой, в которую долгое время увлечённо играли сами дети.
Заметим, что в повести А.Гайдара показан ещё один тип своего рода лидера детского объединения - хулиган Квакин. Этот тип появился не в этот период, а значительно раньше. И даже раньше, чем появились в России скауты.Таким образом, можно сказать, что в этот период существоло минимум три типа лидеров в детском движении. Тип школьного пионерского вожатого, тип хулигана-главаря  уличной ватаги и тип подростка (юноши), организующего неформальное детское формирование во “внешкольной сфере”, “по месту жительства”.

Пятый период “пионерского половодья”,
начиная с середины 50-х годов по нарастающей,
а потом по нисходящей до середины 70-х годов

“Как только возник резонанс общественных требований в области связи школы с жизнью, тут же четыре типа охарактеризованных взрослых моментально появились и возглавили детские объединения” (с.15).
Вероятно имеется в виду ХХ съезд ЦК КПСС, и Постановления относительно пионерии и школьного комсомола начала “оттепели”.
“Снова в детском движении появляются военные, лидеры военно-патриотических клубов “Зарница” и “Орлёнок” и они достаточно активно начинают работать”(с.15).  
Опять появляются вариации “а ля скаут”, хотя то чем занимался Георгий Гаспаров в г. Иваново, Сталь Шмаков в г. Новосибирске во второй половине 50-х годов и то, чем занималась в то время эстонская комсомольская организация, которая просто неофициально возродила скаутское движение. Здесь главная деятельность сводилась к овладению специальностями. Практически это был полный набор скаутских специальностей, овладение которыми происходило на слётах, сборах. Вновь обретают почву под ногами мечтатели, фантазёры, игровики, романтики, которые особенно рельефно проявились в коммунарском движении - Игорь Иванов, Людмила Борисова, но в наибольшей степени эти черты воплотила Фаина Шапиро”.
Не берусь судить, как отнеслась бы Ф.Я. Шапиро к тому что её отнесли к типу “мечтателей, фантазёров, игровиков и романтиков”, но, полагаю, что И.П.Иванов, Л.Г.Борисова и многие другие лидеры клубов юных коммунаров вряд ли согласились бы с зачислением их в этот “тип”. Конечно, они были и мечтателями, и фантазёрами, и игровиками, и романтиками, но но не эти признаки являлись сущностными. Я бы отнёс этих лидеров детского движения cкорее к типу А.У. Зеленко, С.Т. и В.Н. Шацких. Это скорее социальные новаторы. Это организаторы и преобразователи детской жизни, а уже потом всё, перечисленное выше.

“Четвёртый тип взрослого, который занял позицию “своего парня”, это вожатый - производственник, который хорошо показан в фильме “Друг мой Колька”. Что-то реальное умеет делать руками, совершенно не зашорен, абсолютно лишён знания премудростей педагогики и вместе с тем добивается прекрасных результатов.
На данном этапе пионерский вожатый становится профессионалом на время, а некоторые - на всю жизнь. Их готовят в педучилищах, а также на созданных историко-педагогических факультетах Костромского и Новосибирского пединститутов. Подвижничеством С. Минценгендлера, А. Лутошкина, А. Уманского, С. Шмакова была реализована продуктивная система отбора и подготовки таких пионервожатых”.

Шестой период. Середина 70-х до второй половины 80-х

“Лучшей фигурой и идеалом руководителя детского объединения становится синтез двух типов. С одной стороны вожатая с производства, которая постепенно набирается педагогических знаний (и на вечернем отделении получает соответствующее образование), с другой - классный руководитель, искренне желающий и способный работать с пионерами. Именно такая связка выдвигалась как идеал. И вместе с тем понятно, что в тех условиях это носило формальный характер.
А подлинными руководителями, которые не вписывались в систему, становились иные, поневоле переведённые в андеграунд, и оказавшиеся вне официального признания. Часто они подвергались идеологическим гонениям. По сути все эти организаторы форпостов и коммун, которые существовали в то время, действовали на свой страх и риск и отражали тоже совершенно определённые позиции взрослого в детском объединении. Как правило, не профессионала педагога. Типичным представителем этой генерации лидеров является Ричард Соколов, работавший в те годы кочегаром и руководивший гремевшим на всю страну форпостом” (с. 15) .

В этом абзаце упомянут и автор этих строк, причисленный к “подлинным руководителям”, что должно быть лестно и по этой причине кто-то, вероятно, избежал бы критики (может быть и вообще всей статьи), но попробуем устоять перед искушением. Сперва “вообще” по 6-му этапу, а потом и относительно своей персоны.
В этот период по нашим представлениям ведущим в отечественном  общественно-педагогическом движении было движение педагогических отрядов, которое совершенно не названо. И напрасно. Такие отряды существовали во многих городах, работали многие из них с детьми во дворах (в том самом “жизненном поле” о котором говорит А.Г. Кирпичник) и, зачастую с детьми “Трудными”, “отбившимися” от пионерской организации, а часто и вообще от школы и родителей. Важным признаком того, что отряды были не сами по себе, а организованным движением свидетельствует тот факт, что было проведено 17 республиканских слётов актива этих отрядов (продолжительностью в среднем по 10 дней), которые, между прочем были своего рода формой подготовки и повышения квалификации лидеров. Автору этих строк довелось быть организатором и комиссаром первого экспериментального студенческого отряда МГПИ им. В.И. Ленина (работавшего на территории нынешнего Хамовнического района Москвы), комиссаром, созданного этим отрядом Форпоста культуры им. С.Т. Шацкого, председателем оргкомитета двух республиканских слётов педагогических отрядов (1973 и 1975гг.).
Всё это позволяет высказать суждение, что среди лидеров в этом движении были и те, кого М.В. Богуславский зачислил в “андеграунд”, кто оказался “вне официального признания”, “подвергался идеологическим гонениям” и такие, кто подвергался усиленной пропаганде в СМИ и кто получал на этом поприще “блага земные”.
Например, комиссар калужского “ЭПОССА” (экспериментальный педагогический отряд студентов и старшеклассников” при Калужском госпединституте инженер С. Икрянников после принятия Центральным комитетом комсомола Постановления о движении комсомольских педагогических отрядов действительно подвергался “идеологическим гонениям” и в конце-концов перестал быть комиссаром и отряда не стало.
А вот педагог-организатор Ю. Берёзкин (бывший воспитанник подросткового клуба, ставший соруководителем педотряда) получил в Москве трёхкомнатную квартиру (не имея даже московской прописки).
Лидеры многих педотрядов умели найти признание, “вписаться” в систему, защищали по материалам своей работы в педотряде курсовые работы, дипломы и диссертации, вели преподавательскую работу в институтах.
На самом деле лидеры педотрядов, как удачно сказал М.В.Босуславский “поневоле переведённые в андеграунд” не стремились “замкнуться” в своих объединениях и своём педагогическом творчестве. Напротив, они стремились к тому, чтобы движение охватило как можно больше детей и подростков, и если не “вписаться в ситему”, то изменить саму “систему”  и не вина их, а беда, что комсомол (рукодители комсомола), действуя как бы по принципу “чтобы движение уничтожить, его надо возглавить и организовать”, “оттесняли” и “вытесняли” из детского движения в “адеграунд” и “ещё дальше” настоящих энтузиастов детского движения.   

Седьмой период. С конца 80-х и по настоящее время

“Сейчас,- пишет М.В.Богуславский,- как бы двойственная ситуация. С одной стороны, сломана система, которая осуществляла подбор и подготовку руководителей детских объединений.
С другой - каждая организация в соответствии с теми требованиями, которые она сама перед собой ставит, методом “из рук в руки” формирует себе кадры”.
На наш взгляд в этом нет “двойственности”. Если сломана казённая (государственная) система подбора и подготовки лидеров детских организаций, то эти организации сами себе готовят их и никто им в этом не мешает. Но “двойственность” ситуации как раз есть и она именно в том, что государство опять начинает опекать детское движение. Оно, например, расширяет подготовку социальных педагогов, оно подбирает кадры педагогов-организаторов, оно организует их аттестацию, ператтестацию, повышение квалификации. Наметилась (а в некоторых регионах уже реализуется “полным ходом”) тенденция создания государственных клубных (досуговых) учреждений “на базе” общественных детских клубных объединений и их фактического огосударствления.
При этом происходит и процесс смены лидеров. Вместо  лидеров-энтузиастов (которые либо жестко подчиняются территориальной администрации, либо вытесняются ею) администрвация  подбирает и назначает лидеров-чиновников. Эта тенденция уже чётко просматривающаяся в сфере работы с детьми по месту жительства, проявляется уже кое-где и по отношению к пионерской организации и другим детским организациям. По нашим прогнозам эта тенденция в обозримом будущем будет нарастать.
И когда в конце своей статьи М.В. Богуславский пишет, что “можно только преклоняться перед теми, кто сейчас работает с детьми в объединениях. Они поступают исключительно антирыночно, альтруистически, в противовес жёсткому времени” (с.15), становится очень грустно. Ведь лидеры детских объединений  ждут от учёных не преклонения, а помощи, но если учёные убеждены, что в наше время  “можно только преклоняться”, то становится ещё грустнее... И зачем тогда нужны “типологии лидеров детского движения” и вообще научные исследования о нём...  
М.В.Богуславский пишет: “Хочется верить, что стабилизация страны продолжится, и “сыграет” на них” (с. 15).
Но каковы основания для такой веры? История показывает обратное. Чем более “стабильные” перпиоды переживает страна, тем больше она по отношению к детскому  (и вообще к общественно-педагогическому движению) осуществляет то, что И.П. Иванов называл “чрезмерной опекой”. Так было в 30-е годы по отношению к пионерии, в 50-е - по тношению к тимуровскому движению, в 80-е - по отношению к движению педагогических отрядов.

Что ещё показал анализ статьи М.В.Богуславского, включая периодизацию и характиристики лидеров?
Если учесть, что автора проводимого анализа сам был участником “детского движения” и является одним из “персонажей” статьи и, таким образом, на собственном примере может оценить достоверность содержания статьи, то напрашивается вывод о том, что подобного рода типология явление не только сомнительное с точки зрения исторической достоверности, но и, вероятно, опасное, способное дезориентировать читателей.
Наверное, научные поиски подходов к созданию типологии лидеров детского (и вообще общественно-педагогического движения) продолжать следует (да и кто может запретить учёному что-либо исследовать!) и “типологии”, наверное, могут быть полезны, если создаются с какой-то конкретной целью и с этой целью используются читателями. Только вот, кто может обеспечить такое “целевое” использование “типологий”?
По нашим наблюдениям легче “типологизировать” рядовых участников движения. А вот чем больше они проявляют себя как лидеры, тем труднее. Сложнее всего с “главными лидерами” (их часто называют “зачинателями”, “основоположниками” движений). Все они  люди очень разные и их очень трудно классифицировать. Их можно сколь угодно долго “раскладывать по полочкам” (по разным признакам), но очень сложно выделять в “типы”. При этом неизбежно многие важные “черты” лидеров оказываются “за кадром”.

То, что сделано для создания достоверной и полезной типологии лидеров детского движения, на нащ взгляд, пока лишь научные “этюды”, “черновые наброски”.
Для практики и для развития детского движения они вряд ли чем-то помогут, а вот навредить могут.
Заглянет  чиновник в такую типологию, “соотнесёт” с нею того или иного лидера детского объединения, найдёт его “прототип” среди нежелательных для него и откажет в том, что называется “государственной поддержкой”.

А если в такую или подобную типологию (а ниже мы приводим полный перечень основных лидеров пионерской организации от зарождения до ликвидации, опубликованный в 4-ом выпуске бюллетеня “Теория и методика детского движения”) заглянет “юноша, “думающий, сделать бы жизнь с кого” (или студент, готовящийся стать социальным педагогом) и увидит, что в череде лидеров за несколько первых десятилетий избежали расстрела или репрессий прежде всего те лидеры, которые лишали самодеятельную организацию самоуправления и “демократических начал”, жёстко подчиняли детскую организацию административно-командной системе, способствовали переведению пионерии в школу и подчинению её школьной администрации... И какие он сделает для себя выводы относительно того, с кого брать пример, кем и каким быть?
Преклоняться  перед теми, кто поступает “альтруистически” и “антирыночно” только потому, что М.В. Богуславский говорит в конце своей статьи с типологией о своём преклонении?

Для того, чтобы будущий социальный педагог “самопределялся” не прагматически по “сухой схеме” и готовил себя не в качесте “функционера”, а “проникся духом” отечественного общественно-педагогического движения и пополнил ряды его, как их называет, М.В. Богуславский, “подлинных руководителей” детских объединений, энтузиастов детского движения, представляется целесообразным создание сборников, в которых наряду с типологией даются более-менее подробные публицистические очерки о каждом из лидеров.
Чтобы было понятнее, о чём идёт речь назовём в качестве примера книгу С.Л.Соловейчика “Час ученичества” (очерки о жизни замечательных учителей) и книгу И.И.Зюзюкина “Ребячьи комиссары”.
Тогда читатель, заинтересовавшись тем или иным “персонажем” (может быть именно при изучении типологии), сможет найти его “развёрнутую характеристику” в очерке. В идеале вообще было бы не плохо, если бы о каждом из них (или о созданных ими детских объединениях)  были написаны повести, например, такие как “Фрунзенская коммуна” С.Соловейчика, “Штаб на Двине” В.Румянцевой, “Шхуна ровесников” К.Подымы. Или даже романы   подобные тем, что мы знаем из серии “Жизнь замечательных людей”. Лидеры детского движения  того заслуживают.
Вот почему автор этого пособия, наряду с материалами, посвящёнными рассмотрению разных аспектов общественно-педагогического движения счёл нужным привести и очерки о некоторых лидерах ОПД, которых хорошо знал лично и с которыми сотрудничал многие годы. Эти очерки не претендуют на “образцы” произведений предлагаемого жанра. Это экспериментальные попытки найти средства для возможной минимизации тех отрицательных последствий, которые неизбежны при ознакомлении читателей с каким-либо массовым движением и его лидерами по “обобщающим” статьям, концепциям и типологиям.
Это пособие лишь первая попытка написания такого учебника, а поскольку автор намерен в будущем продолжать работу над совершенствованием этого пособия (и теоретических материалов и раздела с очерками о лидерах, число которых планируется увеличить многократно), то он будет рад получить от читателей любые замечания   и  предложения.


К ВОПРОСУ О СОЗДАНИИ ТИПОЛОГИИ  ТЕЧЕНИЙ ОПД

Видимо, характер управления (демократического самоуправления или авторского соуправления) является одним из важнейших показателей, по которым можно строить классификацию течений общественно-педагогического движения.
Так в “левом крыле” оказываются течения: организаторов детских клубов и площадок (начиная с 1905 г.); организаторов первых пионерских (и протопионерских) клубов,  (начиная с 1919 г.; организаторов коммунарских объединений (начиная с 1956 г.); организаторов семейно-педагогических клубов (начиная с 1978 г.).
В “правом крыле” оказываются течения: организаторов скаутских формирований (начиная с 1909 г.); организаторов трудовых колоний и коммун для беспризорников (начиная с 1920 г.); организаторов тимуровских команд (начиная с 1939 г.); организаторов педагогических отрядов (начиная с 1968 г.); организаторов клубов творческой педагогики, автор?ских школ и т. п. (начиная с середины 80-х г.г.).
Оппозиция по признаку ДЕМОКРАТИЯ-АВТОКРАТИЯ всегда проявлялась в том, что этот признак исторически чередовался в цепочке следующих хронологически друг за друтом течений и каждое последующее считало себя противо?положным непосредственно предшествующим, альтернативным им. А в качестве предшественников предпочитало ви?деть течения своего (левого, или правого)  крыла. Но из-за значительного временного разрыва непосредственная преем?ственность оказывалась невозможной, что создавало ситуа?цию возрождения. Но не полного, а относительного. Чтобы ответить на вопрос: чего в этих случаях было больше традиции или новаторства, необходимы дополнительные более тонкие исследования с выявлением ряда других показателей. Во всяком случае, вполне возможны две параллельные исто?рии (левого и правого крыла), сравнительный анализ фено?менов которых может быть полезен как в теоретических, так и в методических аспектах.
Думается, что оценки типа “наши”, “не наши”, “хорошие”, “плохие” по отношению к течениям “левого крыла” и “правого крыла” с научной точки зрения некорректны, а с практической опасны. Во-первых, все они “наши” (отечественные), и во-вторых, каждое из них в свое время (во время той или иной социо-культурной ситуации) работало. Т. е. осуществляло в обществе очень важные функции, связанные с социализацией подрастающих поколений.
Это не только функции связанные с освоением культуры (как культурной среды, культурного наследия) и культуры поведения (что само по себе ценно).
Это еще и (очень мало пока сознаваемая в нашем обществе по ее важности) функция воспроизводства в обществе социального слоя альтруистов. Термин “альтруизм” в данном случае берется не столько в аспектах “милосердия”, “благотворительности”, “добрых дел”, что традиционно представлено как социальные ценности в культурах имевших влия?ние христианства, сколько в аспекте “профилактики отчужденною отношения к труду”. Чтобы пояснить этот аспект обратимся к известной притче о трех работниках, которые везли тачки с камнями. На вопрос, что они делают, первый ответил, что везет камни, другой, что зарабатывает средст?ва к существованию, а третий, что строит лучший в мире храм. Они все получили равную оплату за свой труд, но труд третьего (помимо его стоимости материальной) имел еще и другую стоимость — моральную. Эта его стоимость самоцен?на, независимо от размеров физически выполненного труда, ибо в социальном плане отношение к труду (деятельности) как к улучшению жизни (независимо физический этот труд или умственный), отношение к работе не только как к средству индивидуального выживания, но как к средству выживания человечества, средству его процветания является не только залогом качества труда, но и своего рода катализатором, способствующим тому, что в общий котел будет положено больше, нежели из него будет взято.


КРАТКАЯ  ИСТОРИЯ ОТЕЧЕСТВННОГО ОБЩЕСТВЕННО-ПЕДАГОГИЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ ХХ ВЕКА


СУБДВИЖЕНИЕ ОРГАНИЗАТОРОВ ДЕТСКИХ КЛУБОВ
И ПЛОЩАДОК НАЧАЛА 900-Х ГОДОВ

Наиболее активно проявилось в Москве, Петрограде, Томске и в других городах. В Москве оно ярко проявилось как попытка включиться в международное движение сетлементов в 1905 г. В 1906 г. было институциализировано в качестве официально зарегистрированного общества “Сетлемент” (переименованного позже в общество “Детский труд и отдых”). Общество объединяло группу представителей московской интеллигенции. Это: архитектор А. У. Зеленко, студент С. Т. Шацкий, пианистка В. Н. Демьянова, учительницы Л. К. Шлегер, Н. О. Массалитинова, М. В. Полетаева, Л. Д, Азаревич и др. (См. С.Т. Шацкий. Пед. соч. в 4-х тт. Т. 1, с. 490—491. а также Шацкий С. Т. Избр. соч. в 2-х тт. Т. 1, с. 295—296.)
Общество занималось организацией детских  клубов (объединений), первых детских площадок, загородной летней колонии труда и отдыха, мастерских, “дополнительной школы”, педагогических курсов.
Особое внимание уделялось созданию условий для самореализации детей в труде, социальном, художественном и техническом творчестве. Общество вело широкую пропаганду своей деятельности, издавая брошюры. Материально Общество поддерживалось московским купечеством (Морозова и др.) Общество сотрудничало с Московской Думой, но отношения с властями были сложными.
В 1907 г. Общество временно было закрыто. Однако, возродилось через год под названием “Детский труд и отдых”. А в 1915 году даже получило дотацию от Министерства народного просвещения.
Участники Общества считали необходимым вести работу углубленно, качественно и лишь с посильным количеством детей (около 300 детей), в то время как их оппоненты из фребелевского педагогического общества Петрограда считали необходимым “охватить” как можно больше детей. Этим было положено начало непрекращающейся и до настоящего времени дискуссии об “интенсивном” и “экстенсивном” внешкольном воспитании.
Поиск средств наиболее интенсивного воспитания привел к созданию на базе летней колонии “Бодрая жизнь” круглогодичного воспитательно-учебного заведения “Школы-колонии” (своеобразного лицея), а с 1919 г. к созданию на его базе Первой опытной станции по народному образованию. В итоге течение породило весьма оригинальную “субкультуру”. Активный участник общества “Детский труд и отдых” учительница М. В. Полетаева организовала еще в дореволюционное время в Замоскворечье на Житной улице клуб “Детский уголок” для младших школьников и подростков, просуществовавший после Октябрьской революции около 20 лет. — (См. об этом Шацкий С. Т. Избранные пед. соч. в 2-х тт. Т. 1, с. 37, 295); Полетаева М. Детское дело. Изд. “Работник просвещения”. М. 1927; Львов К. И. и Полетаева М. В. Организация клубной работы с детьми.2-е изд. перераб. и дополн. — М.: Работник просвещения, 1930).


Во второй половине века идеи и опыты этой “субкультуры” осваивались лидерами движения юных коммунаров 60-х гг. и движения педотрядов 70-х гг. Специально углубленным изучением и освоением опыта общества “Сетлемент”, общества “Детский труд и отдых”, колонии “Бодрая жизнь” и Первой опытной станции по народному образованию с 1971 года занимался Форпост культуры им. С. Т. Шацкого, с 1986 г. детский клуб “Ровесник” и созданная на его базе (в 1990 г.) Первая опытная станция по внешкольному воспитанию (о деятельности которых подробнее будет рассказано ниже).
Дополнительная справочная информация о приобщении москвичей к международному движению организаторов сетлементов
Вот как С. Т. Шацкий  (в брошюре “Новая общественно-педагогическая работа для “детей работников будущего” ) в 1910г. описал первое знакомство московской интеллигенции с движением организаторов сетлементов Англии, Америки и других стран.
“В начале 1905 года А. У. Зеленко, вернувшись из двухлетнего путешествия по Америке, Австралии и Индии, сообщил своим близким знакомым о своих наблюдениях над жизнью американского общества, и этой жизни его поразил тот огромный интерес, огромный труд и средства, которые вкладывают американцы в дело воспитания и обучения детей. Привезенные им книги, иллюстрации, отчеты различных школ, библиотек, колоний, площадок для игр и т. п. развернули поразительную картину необычайной настойчивости американцев, серьезного труда, бодрости и силы, которую вкладывают в это дело все слои их общества — от миллиардеров, дающих огромные деньги, до простых работников на этом поприще, общими усилиями создающих великое национальное дело” (Шацкий С. Т. Пед. соч., т. 1, с. 272, 2 М., 1908 г.)
Позже о движении организаторов сетлементов А. У. Зеленко написал большую статью “Новая педагогическая работа”, которая под заголовком “Вступление” была помещена в книге “Дети — работники будущего” 3 Там же, с. 55. )
По свидетельству С. Т. Шацкого, дело, которое называлось, “сетлементом”, оказалось привлекательным для него и других молодых московских интеллигентов прежде всего тем, что “оно носило бесспорно общественный характер, давало простор творчеству каждого участника, избрало для своей деятельности бедные рабочие слои населения, имело своим заданием провести в жизнь трудовое воспитание, детское самоуправление и удовлетворение детских интересов”. Термины С. Т. Шацкого “общественно-педагогическая работа” и “общественный характер” (дела) считаем по смыслу именно тем, что мы имеем в виду, говоря об “общественно-педагогическом движении”.









СУБДВИЖЕНИЕ ОРГАНИЗАТОРОВ РУССКОГО СКАУТИЗМА
10-х ГОДОВ

К концу первого десятилетия нашего иска Россия оказалась благодатной почвой для идей англичанина Баден Пауэлла и его сподвижников, положивших начало международному движению скаутов (юных разведчиков).
И. Н. Жуков, один из идеологов и организаторов “скаутского движения” в России, в книге “Русский скаутизм” писал, что “у нас в России ... организация юных разведчиков не есть организация военная ... а организация рыцарская. Привить юношам рыцарское отношение к окружающим, любовь и преданность Родине, заботливое и благожелательное отношение ко всем людям — вот задачи, которые объединяют”  (Жуков И. Н. Русский скаутизм. — П., 1916, с. 5—10)  скаутов. Там же он пишет, что “пионерами, зачинателями скаутского движения в России были почти одновременно, но совершенно независимо один от другого — в Царском Селе полковник ...Олег Иванович Пантюхов, а в Москве — штаб-ротмистр Г.А. Захарченко. Как тот, так и другой, заинтересовавшись своеобразной Организацией скаутов, в 1910 году посетили Англию... Возвратившись оттуда, они ...принялись за организацию отрядов в Москве и в Царском Селе. В следующем году... в Петрограде при одной из гимназий, возникает “легион юных разведчиков”, организованный Янчевецким, и команда юных разведчиков, организованная О. И Пантюховым и О. Д. Петровым, которая реорганизуется в первый Петроградский отряд юных разведчиков при “Обществе содействия мальчикам-разведчикам” — “Русский скаут”. Во главе этого общества, возникшего в августе 1914 года, становится вице-адмирал И. Ф. Бострем, как председатель общества, и О.И. Пантюхов, как его вице-председатель” (Там же). В Москве начальником отряда скаутов стал редактор журнала “Вокруг света” В. А. Попов. “В 1917 году в 143 городах России насчитывалось 50 тыс. скаутов и герлскаутов” (Педагогическая энциклопедия. — М., 1966. Т. 3, с. 854).
Объединения скаутов создавались в Саратове, Астрахани, Батуми, Перми, Ставрополе, Одессе, Киеве и др. местах (например, в Сибири - в Чите, Иркутске, Нерчинске, Верхнеудинске, Владивостоке, Красноярске и Ишиме), главным образом, при учебных заведениях. В декабре 1915 года в Петрограде состоялся “Первый Всероссийский съезд инструкторов и лиц, интересующихся скаутизмом”. Издавалась литература по вопросам скаутизма ( См.: Преображенский В. С. Бойскауты /./Изв. пед. ин-та им. П. Г. Шелапутина, 1915; Скаутизм в России. Тр. Первого съезда по скаутизму. — П., 1916; Жуков И. Н. Русский скаутизм. — П., 1916; Баден-Пауэлл Р. Юный разведчик, пер. с англ., 3 изд. — П., 1916).
По идеологии лидеры русского скаутизма могут быть разделены на два “крыла”: монархическое и демократическое. Идеологом демократического крыла был  скульптор И. Н. Жуков, который утверждал, что скаут “не военный разведчик, а ... “пионер культуры”, “разведчик всего хорошего”, маленький друг всего мира...” ( Жуков И. Н. Стаи волчат и птенчиков. — Архангельск, 1917, с. 4.).
После революции 1917 г. И. Н. Жуков с группой “скаутмастеров” (понимавших, что революция “серьезно и надолго”) принял участие в создании пионерской организации и вошел в ее Центральное бюро, был организатором первого пионерского отряда Бауманского района Москвы и имел титул “старший пионер Российской федерации”. Жуков пытался строить пионерию на методике “длительной игры”, выразил отрицательное отношение к скаутским организациям, и они прекратили свое существование. Отвергли и “длительную игру”.
Возрождение скаутизма в России началось в последние годы. В ноябре 1990 г. в Институте молодежи “закончился учредительный съезд Ассоциации возрождения российского скаутинга. 65 делегатов из разных городов России, а также Украины и Молдовы” (Скауты в России //Московский комсомолец, 1990, 18 ноября.) приняли в нем участие.
Дополнительная справочная информация об энтузиастах развития русского скаутизма.
Пантюхов О.И. (род. 1882 в Киеве). Будучи офицером Царско-сельского полка весной 1908 г. организовал в Павловском парке первый русский скаутский отряд. Зимой 1910-1911 г. встретился в Петербурге с Баден-Пауэллом и посетил скаутские организации в Англии и Дании. Написал книги “Памятка юного разведчика” и “В гостях у Бой-скаутов” (1912). В 1913 г. первое издание книжки “Спутник скаута”. В 1914 г. составил Устав Всероссийского Общества содействия мальчикам-разведчикам “Русский скаут”. Служил в действующей армии и награждён орденом Святого Георгия. После ранения лечился в Крыму. Весной 1919г. принимал участие в съезде скаутских деятелей и инструкторов Юга России в Новочеркасске, на котором был единодушно избран Старшим Русским Скаутом. В 1920 эмигрировал и организовал первый русский скаутский отряд на острове Принкиппо, положившем начало движению русских скаутов за рубежом. С 1922 г. жил в Америке, а с 1954 -.во Франции.
Захарченко Г.А.      Штаб-ротмистр. Участник русско-японской войны. Известный дореволюционный спортсмен. Вместе с Пантюховым посетил организации скаутов в Англии и других странах, встречался с Баден-пауэлом. Организовал в Москве дружину юных разведчиков. Выпустил пособие по скаутизму объёмом 40 страниц “Юный разведчик” (М., 1910).

Жуков И.Н. (1875-1948).

Род. в Забайкалье (Чита) в семье служащего. Летом 1895г. поступил на филфака Петербургского университета, участвовал в революционном студенческом движении, подвергся репрессиям (был посажен в “Кресты”). В 1899 г. принял участие во Всероссийской студенческой забастовке (размножал и распространял листовки). В 1901 г. участвовал в студенческой демонстрации, за что был исключён из университета. Был выслан (в Псков, затем в Сибирь), через год восстановился в университете, закончил его и стал учителем географии в частном училище. Стал много и успешно заниматься скульпттурой. После выставки в Петербурге устроил выставку в Париже, где два года стажировался. Вернувшись в Россию принял активное участие в работе со скаутами. Создал свой отряд, а вскоре стал секретарём Петроградского общества содействия юным разведчикам “Русский скаут”,  редактором его “Листка”. Стал идеологом и теоретиком Российского скаутизма. Автор книги “Русский скаутизм”. Разработанные им проекты документов были приняты на первых двух съездах (1915, 1917 гг.) по скаутизму. После Октябрьской революции - активный сторонник “освобождённого скаутинга”.  Стал одним из инициаторов создания пионерской организации и членом  первого состава её бюро (вместе с Н.К. Крупской и А.В.Луначарским). Имел почётное звание “Старший пионер Российской Федерации”. Предложил “длительную игру” в “пионеров нового общества”, которая была официально утверждена 5-ым съездом комсомола. Позже комсомол к методу длительной игры стал относиться с плохо. Жуков предлагал “Экспедиционный корпус учащихся”, “Морской корпус”, “Фантастический проект создания при Наркомпросе должности Робинзона Крузо и Пятницы”.  С 1923 по 1932 г. жил в Москве,  работал учителем географии, писал книги для детей. Скончался в 1948 г.

-----------------------------------------------------------------------------------------------

7. Статья Р.В. Соколова
Мысли по итогам юбилея С.Т.Шацкого и его последователей: А.С.Макаренко
(120 лет) и И.П.Иванова (85 лет) // Социально-педагогическое наследие
Станислава Теофиловича Шацкого (к 130-летию со дня рождения):
атериалы научно-практической конференции, г. Москва, 23 октября 2008 г.
\ под ред. Л.В.Мардахаева и А.К.Быкова. –М. Изд-во РГСУ, 2008г., с.31 - 39.
Открыть текст здесь

--------------------------------------------------------