30.01.13.

Соколов Р.В.
Незаконченный эксперимент. «Социокинетика»:  стратегия и тактика детского
движения нового века. – М., 2003, с. 168-180.

------------------------------------------------------------------

АВТОР ВЫРАЖАЕТ БЛАГОДАРНОСТЬ СТАЖЁРУ
ЕВРОПЕЙСКОГО УНИВЕРСИТЕТА АЛЁНЕ ЗЕЛЕНСКОЙ
ЗА БЕСКОРЫСТНУЮ И ОПЕРАТИВНУЮ ПОМОЩЬ
В СКАНИРОВАНИИ С КНИГИ ЭТОЙ СТАТЬИ ДЛЯ САЙТА,
Т.К.АВТОРОМ БЫЛ УТЕРЯН ФАЙЛ С КОМПЬЮТЕРНЫМ НАБОРОМ ТЕКСТА.

==================================================================

Соколов Р.В.

НЕЗАКОНЧЕННЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ

 

До сих пор об этом движении появлялись публика­ции преимущественно педагогов, реже - социоло­гов и культурологов. Но вот теперь появилась мо­нография политического историка - доктора исторических наук А.В. Шубина «От застоя к реформам», в которой автор связывает «коммунарское движение» с такими социальными явлениями, как «коммунализм» и «гражданское общество». В специальной главе едва ли не впервые исследуются социаль­но-политические аспекты «коммунарского движения», эво­люция его взаимодействия с «руководством» Пионерии и комсомола. И в приведенных ниже размышлениях автор счел целесообразным   использовать  ряд  положений  названного историка и прокомментировать их.

Чем было «комммунарское движение» до сих пор в «массо­вом» сознании педагогической общественности? Проявлени­ем, частью детского движения. Подчеркнём слово «детского». А.В.Шубин приводит интересное суждение активного уча­стника коммунарского движения известного журналиста В.Р. Хилтунена: «коммунарство стало инвалидной формой коммун двадцатых годов. У них сохранилась игровая форма, но был отрезан материальный базис. Они прорвались в будущее, но оказались кроной, зависшей без самого ствола». И добавляет от себя: «Это была игровая модель бессеребреннического коммунизма, альтруистического общества будущего».

Читая статью историка А.В.Шубина, видно, что это соци­альное движение имело и некоторые «политические аспек­ты», связанные с периодом «оттепели» после XX съезда КПСС. «Коммунарское движение» трактуется историком ещё и как реакция на идеологию тех лет вообще, а не только как реак­ция на некоторые педагогические технологии в сфере воспи­тания, в детском движении.

Коммунарское движение прочно связано с именем Игоря Петровича Иванова. Что это был за человек?

И.П. Иванов был, прежде всего, философом. И не только по образованию. Он всегда был и оставался мыслителем. А.В.Шубин пишет, что Иванов «был инакомыслящим, но смот­рел на власть «слева».он был марксистом и коммунистом больше, чем руководство страны». « Он мечтал, что когда в со­зданной им педагогической коммуне вырастут коммунары, они изменят общество». Был у Иванова и другой «универси­тет». Его отец был репрессирован, но «вовремя» реабилити­рован. И И.П.Иванов на всю жизнь сохранил веру в возмож­ность торжества справедливости в стране Советов. Если за неё бороться.

Известно, что некоторое время И.П.Иванов работал в аппа­рате Ленинградского обкома комсомола, а затем - аппарате ЦК ВЛКСМ, но ушёл оттуда по собственному желанию. А это в ЦК ВЛКСМ случалось нечасто. Ушёл, как многое не принимавший.

Недаром в сводной районной пионерской дружине «Фрунзенской коммуне», созданной И.П. Ивановым, были та­кие (сформулированные Ивановым) законы: «Формалист и бюрократ - самый ядовитый гад!», «Дряни любой - давай бой!». А позже в студенческой «Коммуне им. А.С.Макаренко» был и такой закон: «Огнём Макаренко пылать, штурмуя небо не пищать!»

Созданием этих коммун и выросшим из них массовым дви­жением И.П. Иванов дал бой формализму и бюрократизму, бытовавшим тогда в пионерии и в комсомоле.

Уходя из ЦК ВЛКСМ, он, наверное, ещё не мечтал ни о «коммунарском движении», ни о «коммунарской методике». Даже слова такие появились лишь через 8-10 лет.

«Союз энтузиастов» появился в 1956 г., а первое употреб­ление термина «коммунарское движение» мы находим только в 1964 г. (в статье Виктора Малова и Любы Балашковой «Мы живём не помаленьку», опубликованной журналом «Комсо­мольская жизнь»).

А термин «коммунарская методика» появился ещё позже. Сам И.П.Иванов очень редко употреблял этот термин, предпо­читая называть своё детище «методикой коммунистического воспитания». Он ведь занимался проблемами коммунистиче­ского воспитания, а не какого-то иного. Термин «коммунарская методика» был «придуман» высокими комсомольскими чиновниками, когда им понадобилось как-то отделить разо­нравившееся «коммунарское движение» (его стали называть «организацией в организации», вкладывая в это выражение смысл аналогичный термину «злокачественная опухоль»). В 1965 г., работая вожатым в «Орлёнке», я не слышал термина «коммунарское движение» и сам опасался его произносить. При этом о «коммунарской методике» слышать приходилось, но все предпочитали его заменять на термин «орлятская ме­тодика» или «методика организации коллективных творче­ских дел». Вот как это объясняет Шубин: «Официальным структурам удалось взять на вооружение «технологию», аккуму­лировав часть движения в систему «школ комсомольского ак­тива и пионерского», придавив на местах неконтролируемые группы, отказавшиеся от унификации под эгидой ЦК ВЛКСМ». Но это было потом (во второй половине 60-х гг.).

А чего хотели добиться за десять лет до того И.П. Иванов и его сподвижники(«на первых порах»)? С чего начинались созданные И.П.Ивановым «Союз энтузиастов (1956 г.), «Ком­муна юных фрунзенцев» (1959 г.)?

Начинали со стремления «оживить» пионерскую и комсо­мольскую работу в школе.

Оживление детского движения (поначалу внутри этой са­мой пионерской организации) было для И.П.Иванова едва ли не главным делом его жизни в те годы. Реализация такой мис­сии не просто научно-методическая деятельность и даже не просто серия социальных инноваций по созданию «Союза эн­тузиастов», пионерской «Фрунзенской коммуны», студенче­ской «Коммуны имени Макаренко», «движения юных комму­наров», педагогического «Коммунарского-макаренковского содружества». Это, безусловно ещё и инициативная «полити­ческая самодеятельность», нацеленная на борьбу за возрож­дение настоящего детского движения, за «настоящую комму­нистическую педагогику». Более того, - за «улучшение окру­жающей жизни» силами детей и их старших друзей.

И вообще у И.П.Иванова, как ни у какого другого педаго­га, встречаются часто такие слова как «борьба!», разведка боем», «атака», «бой», «штурм», «победа».

К сожалению, эта сторона его жизни, деятельности, уче­ния ещё как следует не изучена и не описана. А «бороться» приходилось не только с формалистами и бюрократами.

Как отмечает А.В.Шубин, «в коммуне столкнулись две тен­денции - неортодоксальный коммунизм и западнический ли­берализм. Часть вожатых сблизилась с журналистом С.Соло­вейчиком. По мнению В. Хилтунена: «Сима Соловейчик узнал об этом опыте в 1960-м, приехал и начал популяризировать. И участвовать. И.П. Иванов очень болезненно относился к по­пыткам разрушения важных для него идеалов.

А у Симы была близость к либеральной среде. В коммуне усилились либерально-западнические настроения. И посте­пенно Сима сделал из этого всесоюзную диссидентскую орга­низацию. Хотя и умеренную, ориентированную в первую оче­редь на творчество, а не на коммунализм. С мощным лабораторно-учебным центром в виде «Орлёнка». Он перехитрил всех, кого мог. До какой-то поры И.П. Иванову всё это было понятно и интересно, потому что он думал, что это идёт в раз­витие его основной идеи. К потом произошла аннигиляция». «В конечном итоге коллектив вытеснил основателя». А.В.Шу­бин привёл образное выражение этой драматической ситуа­ции: «Буратино прогнал Папу Карло, но, прогнав его, коммуна потеряла стратегическую цель». Действительно, просущест­вовав 12 лет, «Коммуна юных фрунзенцев» «не смогла вос­произвести социальную стратегию» и прекратила своё суще­ствование.

Однако это не помешало в 60-х гг. начаться движению по распространению «коммунарской модели» организации дет­ских и подростковых сообществ и реорганизации «обычных» коллективов по «коммунарским» принципам и обычаям.

Шубин пишет, что «коммунарские инициативы получили поддержку со стороны газеты «Комсомольская правда», в ко­торой С.Соловейчик организовал приложение «Алый парус», посвящённое энтузиастам-педагогам». Это было не приложе­ние, а тематическая страница, но не в этом дело. «Коммунар­ское движение» в 60-е годы «разлетелось» по всей стране. В сотнях населённых пунктов действовали тысячи «секций» клуба юных коммунаров. Все они так или иначе «противопоставляли» себя Пионерии и школьному комсомолу (особенно активно после того, как из коммуны ушёл И.П.Иванов, а глав­ным идеологом стал С.Соловейчик).

Если в школе ребят в пионерский отряд объединяли клас­сами, то коммунары - «по дружбе» (кто с кем хочет). Если в школьные пионерские отряды вожатые назначались, то у ком­мунаров «микроколлективы» выбирали себе «старших дру­зей». Иногда их даже искали «на стороне».

Если в школьных пионерских отрядах планы работы «спу­скались сверху», то коммунары устраивали «разведки дел» и «коллективное планирование». Если в школьных пионерских отрядах стенгазеты и всякие концерты подвергались цензуре педагогов, то у коммунаров в стенгазету «Ветерок» мог каж­дый писать, что хотел, подвешенным на верёвочке каранда­шом, а «концерт-молния» в принципе исключал даже репети­ции. И так можно перечислять очень долго.

Коммунарам не нравилось, что Пионерия когда-то снизи­ла «возрастную планку» своего членства до 14 лет и они пы­тались создавать разновозрастные коллективы. Может быть, именно в этом секрет долгожительства «Архангельского го­родского штаба школьников», отметившего 40-летие. В нём изначально были объединены городские «пионерский штаб» и «штаб комсомольцев-старшеклассников». А его ровесница (тоже работающая более сорока лет) свердловская «Кара­велла», живёт столь долго, думается, прежде всего, по той причине, что не стала отвергать «длительную игру», предло­женную на заре Пионерии И.Н.Жуковым. Если Пионерия в последние годы игру и не отвергала, то «длительную игру» в полной мере так и не освоила. А «Каравелла» и «Шхуна ро­весников» Новороссийска (чуть моложе «Каравеллы») пока­зали, что у «длительной игры» огромный потенциал. О ре­зультатах применения «длительной игры» написаны целые повести лидеров этих объединений. (В. Крапивин. Чем креп­че ветер, -Свердловск, «Средне-Уральское книжное издательство», {1972, К. Подыма. Шхуна ровесников, М., «Детская литература», 1975). Кстати, новороссийская «Шхуна ровес­ников» К. Подымы была прекрасной лабораторией патриоти­ческого воспитания.

И всё-таки, несмотря на то, что коммунаров обрекали на «негативизм» «чудачество», перекрывая им доступ на офици­альные трибуны, коммунары переходили от «негативизма» к «социальному творчеству». Так называемым «коллективным творческим делам», придуманным коммунарами разных горо­дов, как говорится, «несть числа». «Энциклопедия коллектив­ных творческих дел» (под редакцией И.П. Иванова) выдержа­ла четыре издания (это не считая «самиздата»). Издавались и переиздавались брошюры по «коллективным творческим праздникам».

Но коммунары создавали и нечто более удивительное.

Например, «Ликфилбез» (Семинар по ликвидации фило­софской безграмотности) в Горловке, «Коммунарский уни­верситет юных марксистов» (в Москве и Свердловске), АГШШ (городской штаб пионеров и старшеклассников) в Архангель­ске, «Курсы общественных профессий» и «Дружину юных культармейцев» в подмосковном Щёлково. Там же был создан «Университет культуры» с отделениями по семи «направлени­ям коллективного освоения культуры»: «Фантастика и науч­ное прогнозирование» (ФиНП), «История и теория искусств» (ИТИ), «Институт риторики и исполнительского мастерства» (ИРиИМ), «Легион энтузиастов трудового отдыха» (ЛЭТО)» «Группа разведчиков интересного» (ГРИН), «Проблемы под­ростковых клубов» (ППК), «Коммунарский университет юных марксистов»(КУЮК).

Не даром, созданная в Питере ассоциация последовате­лей И.П.Иванова получила название «Ассоциация педагогики социального творчества».

Интересно свидетельство Шубина о Соловейчике: «самые большие проблемы у него были после положительных статей, а не после критики. Альтернатива страшнее критики». На фо­не удавшейся «альтернативы» «стальные корабли Пионерии» выглядели далеко не так преуспевающе. Невольно вспомина­ются слова ироничной песенки «Всё хорошо, прекрасная маркиза, всё хорошо, всё хорошо.». Как-то польские харцеры заметили советским пионервожатым: «Многое нам у вас понравилось, только мы не поняли, почему ваши пионеры, выходя из школы снимают галстуки, а наши харцеры - одевают?». И коммунары, кстати, выходя из школы, галстуки оде­вали.

При этом Шубин отмечает, что «у миссионеров», видимо, не было разработанной социальной программы, они стреми­лись приблизить коммунизм. Но само понимание коммунизма у коммунаров этой волны было очень «широким» . В этом Шу­бин прав. В качестве иллюстрации он приводит высказыва­ние В. Хилтунена: «мы проживаем ненаписанную практику коммунизма. И это может вылиться в то, что может быть опи­сано. Мы герои, потому что по ненаписанным нотам пытаемся воспроизвести симфонию».

Что касается общей социальной программы, то ее у ком­мунаров действительно не было. Но у определённой части были намерения объединиться в производственных комму­нах. Однако, они понимали, что в обозримом будущем «налич­ного бытия» таким планам сбыться не суждено. И это толкало некоторых на тропу «политического неформалитета».

Как пишет Шубин, «после ухода С.Соловейчика из «Комсо­молки» «Алый парус» стал меньше заниматься педагогикой, и сторонники коммунарства организовали группу «Комбриг», во­круг которой сложился круг подростков и педагогов-журналистов (В.Хилтунен, О.Мариничева, Б.Минаев (в будущем замести­тель главного редактора журнала «Огонёк»), В.Юмашев (в буду­щем биограф Б.Ельцина и руководитель администрации прези­дента) и др., для которых социальный аспект неформальной пе­дагогики был важнее технологии. «Комбриг» организовывал коммунарские сборы, на которых журналисты тесно общались с подростками. Творческая среда рождала новых авторов и помо­гала журналистам мыслить свободней».

По мнению историка Шубина «коммунарское движение сохранилось в качестве несколько сократившейся в объёме субкультуры, проводя свои слёты, продуцируя активное мень­шинство, которое даже уходя из групп, «заражало» коммунарскими коллективистскими традициями другие обществен­ные течения: экологическое, песенное, более поздние формы педагогического, а позднее - и политический неформалитет. Должен сказать, что это наблюдение подтверждается и наши­ми данными.

При всех своих минусах это был великий преобразова­тельный эксперимент. И, как видим, не только (и не столько) педагогический. Скорее - социокультурный.

В этом эксперименте участвовали тысячи школьников и пе­дагогов. Это уникальное очно-заочное «творческое содружест­во» «далёких и близких друзей». Если раньше он интересовал больше подростков (учителя побаивались экспериментировать в жанре воспитания), то теперь он больше интересует педагогов.

Многие и сейчас продолжают в нём участвовать как, на­пример, директор 825 московской школы В.А. Караковский, директор 51 рязанской школы О.Н.Маслюк, как педагоги 6-й гимназии города Остров Псковской области, Архангельский городской штаб школьников, коллектив частной московской школы «Перспектива», московский разновозрастный отряд «Дорога» и многие другие.

Комммунарское движение в своём развитии имело не­сколько фаз. И.П.Иванов говорил о двух фазах, участником которых он был. Нам довелось наблюдать и другие.

Первая фаза. Начало и середина 60-х годов. Создание (по всему СССР) секций «Клуба юных коммунаров» при «Комсо­мольской правде», при Домах пионеров, Дворцах культуры, редакциях радио и телевидения, при детских кинотеатрах и детских больницах. Попытки «окоммунарить» любую «сфе­ру», где есть дети. Даже пионерские лагеря, школы и промышленно-технические училища.

Как отмечает историк Шубин «коммунарские группы по­крыли всю страну, и даже без учёта откровенно «дутых» орга­низаций в них были вовлечены тысячи подростков. Лучше всего коммунарство прививалось в самых закрытых (связан­ных с ВПК, а потому элитарных), портовых городах страны. Но уже во второй половине 60-х гг. его кризис начал прогресси­ровать». Справедливости ради надо отметить, что коммунар­ские объединения слабо «приживались» в закавказских рес­публиках и совсем плохо в Прибалтике.

У «коммунарского движения» во второй половине 60-х гг. были не только внешние трудности. Были и свои (внутрен­ние) «трудности роста». Были и свои проблемы, о которых го­ворили О.С.Газман и другие лидеры движения. Вторая фаза.

Рубеж 60-х и 70-х гг. Уже выросшие и «выжившие» в борьбе с внешними и внутренними проблемами коммунары задумы­ваются о том, как заниматься «оживлением» «детского дви­жения», в период «застоя». Забегая вперёд, отметим, что фа­за эта увенчалась созданием «Коммунарского-макаренковского содружества» и массового «движения педагогических отрядов».

Шубин в «коммунарском движении» выделяет «Миссио­нерское коммунарство». «Миссионерское» коммунарство вы­лилось далее в движение педагогических отрядов. Под влия­нием идей Макаренко (их активно пропагандировала Э.С.Куз­нецова) социально-активные коммунары, обрастая «новичка­ми» из студенческой среды, в 1971 г. занялись созданием педотрядов - групп педагогов, приступивших к работе с социально-«трудными» группами детей».

К примеру, один из бывших коммунаров, а ныне - декан уникального факультета имени И.П. Иванова, В.Л. Ситников, будучи студентом, участвовал в Коммуне имени Макаренко, а будучи школьником - коммунарском сборе «Вернер», который проходил в январе 1968 г. в его родном Свердловске. (Он то­гда был членом городского клуба юных коммунаров «Алый парус»).

На том коммунарском сборе студентами и школьниками, закалёнными в многолетней борьбе за выживание и «улучше­ние окружающей жизни», был поставлен вопрос, как преодолеть не просто застой, формализм и бюрократизм в Пионерии и школьном комсомоле, а как преодолеть ни много, ни мало, отчуждение (в философском смысле этого слова), прогресси­ровавшее у нас в стране.

Школьники и студенты, собравшиеся тогда в нынешнем Екатеринбурге, обсуждали, в частности, вопрос: «решают ли коммунарские объединения проблему отчуждения?». И уже тогда решили, что в полной мере не решают и решить не мо­гут. «Коммунарская методика» оказалась для этого не очень приспособленной, для этого нужны были более радикальные организационно-методические средства. Началась «пере­оценка коммунарских ценностей» и «пересмотр коммунарских методов».

Так родился проект «Вернер» и в недрах «коммунарского движения» зародилось уже новое движение - «движение юных культармейцев». Выросшее через три года в «движение педагогических отрядов», ядром которого стало «коммунарское-макаренковское содружество» (переименованное в 1986 г. в «Творческое содружество макаренковских комсо­мольских педагогических отрядов»).

Именно это И.П.Иванов и назвал «второй фазой» движения.

А когда это (во многом новое) «посткоммунарское дви­жение» обозначилось как «движение педагогических отря­дов», организовалось в Москве, Челябинске и в других горо­дах, когда «разлетелось по стране» тысячами педагогических отрядов, когда было проведено одиннадцать Всероссийских слётов, комсомол его «заметил» и решил, что «в его рядах» появилась нижнего, ни мало, а, как пишет А. Шубин, «всесо­юзная молодежная диссидентская организация, хотя и уме­ренная».

Но эта «всесоюзная диссидентская организация» была не либерально-буржуазной, а коммунарской. В стране, где неко­торые руководители уже готовили переход к капитализму, «наивная молодёжь» (школьники и студенты) вслед за Ивано­вым всё ещё упорно пытались приближать коммунизм (во всяком случае - заниматься разработкой теории и методики коммунистического воспитания).

Отряды были разные. Работавшие круглый год «по месту жи­тельства» детей, работавшие «сезонно» в «летних пионерских лагерях». А.В. Шубин отмечает такую разновидность педотрядов, как летние профильные лагеря при научных учреждениях.

Как пишет А.В.Шубин, «в 1975 г. на слёте двух десятков педотрядов на Волге был даже создан устав Содружества как самостоятельной организации, но под давлением умеренного крыла движения от его принятия отказались. Ко второй поло­вине 70-х гг. движение педотрядов «заметил» ЦК ВЛКСМ, ко­торый признал эту форму работы полезной и решил возгла­вить движение, проводя попутно его реорганизацию».

Третья фаза. Конец 70-х и начало 80-х годов. Движение (теперь уже явно «посткоммунарское») проявилось в том, что было названо «движением семейно-педагогических клубов».

Как отмечает Шубин, «большая часть посткоммунарского движения в конце 70-х гг. эволюционировала в семейно-педагогические клубы - ведь организаторы общественно-педа­гогического движения уже обзавелись семьями. Активное участие в в их создании принимали семьи Хилтуненов, Соко­ловых, Никитиных и других неформальных педагогов». Если смотреть поверхностно, то эта фаза к Пионерии отношения не имела, как и вообще к «детскому движению». Но это как по­нимать «детское движение». Если понимать «социокинетически» (как движение взрослых в детской среде), то, конечно же, отношение имеет. Скорее Пионерия в эти годы не имела отношения ни к «детскому движению», ни к «общественно-педагогическому движению».

Четвёртая фаза «Посткоммунарское движение».

Историк Шубин отмечает, что «в результате увлечение пе­дагогикой тесно переплелось с коммуналистским движением - восстановления общественной традиции самоуправления и взаимопомощи по месту жительства», что «педагогические инициативы становились катализатором коммунитарной са­моорганизации». Он упоминает ряд объединенй, среди кото­рых, созданный в 1986 г. и действующий по настоящее время детский клуб «Ровесник», на базе которого были созданы ми­крорайонный социально-педагогический комплекс «Содру­жество» и (в 1990 г.) общественная некоммерческая органи­зация «Первая опытная станция по внешкольному воспита­нию».

«Клубы в общественную борьбу не вмешивались, они со­ставляли глубокий, но необходимый тыл формирующегося гражданского общества». Так считает историк Шубин.

В Ленинграде была попытка образовать семейную комму­ну с общим жительством и воспитанием детей. Предпринима­лись попытки создать педагогическую общину в сельской ме­стности. Устойчивая педагогическая община («Китеж») воз­никает только в 1993 г. на иной основе».

Интересно, что Шубин (в отличие от историков-педаго­гов) не ограничивается исследованием «детской», «молодёж­ной» и «родительской» фаз движения. Он пишет, что «в нача­ле 80-х гг. лидеры движения вернулись к идее обновления

школы..Здесь у неформалов была своя «пятая колонна» - педагоги-инноваторы».

Круг замкнулся: в конце 19-го века Лев Толстой и его по­следователи совершали «десант» в школьную педагогику. В конце XX века опять подобный «десант». Но на этот раз «де­сантников» на порядок больше.

К названным выше примерам «коммунарства» в школах Москвы, Рязани, Острова хочется добавить интересную школу «Росток», которую довелось посетить в апреле этого года в Полтаве. Эта школа не имеет номера, поскольку она считает­ся частной. На самом деле это общественная школа, но «скрывающаяся» в организационно-правовой форме част­ной, ибо законом почему-то не предусмотрены общественные образовательные учреждения. Создали её несколько лет на­зад бывшие «бойцы» одноимённого студенческого педотряда при Полтавском университете. Здесь ученики и педагоги по­ют песни в «коммунарском кругу», вместе мечтают, планиру­ют, осуществляют, оценивают. Это действительно школа «пе­дагогики сотрудничества», «школа радости». В ней витает «коммунарский дух». Такие «Ростки» и «Перспективы» раду­ют и обнадёживают. Думается это именно то, о чём мечтал на рубеже 50-х и 60-х И.П.Иванов.

Теперь в современном «посткоммунарском движении» ли­дируют не школьники, ни студенты, ни родители, а руководи­тели школ, внешкольных учреждений и общественных орга­низаций (Государственных, общественных, частных), работа­ющих с детьми. Они используют «коммунарскую методику» для оживления (в смысле «взбадривания», увы!) работы с подростками в своих учреждениях и организациях. И то, что это «не организация самих детей, а организация для детей» участников этих организаций ни сколько не смущает. В них дети постепенно взрослеют и (не редко) сами становятся ли­дерами, педагогами.

Впрочем, социальный эксперимент «отечественное коммунарство» не закончен. Он продолжается. Не исключено, что в далёком будущем о «коммунарском движении» будут вспоми­нать не только историки «детского движения», а историки христианства. А вот как они будут вспоминать? Покажет время.

Таким образом, и в прошлом веке, и в нынешнем «коммунарское движение»» и «посткоммунарское», начав «борьбу за улучшение окружающей жизни» с «оживления» пионерии и школьного комсомола («детского движения»), породили не только новую «коммунарскую методику» (заметный компо­нент «педагогики сотрудничества»), но и способствовали та­ким общественным движениям как «движение за новую шко­лу», «движение за коммунализм» и «движение за граждан­ское общество».

Не всё удалось в прошлом веке, не всё удаётся и теперь. Но процесс не кончился. Как говорится, ещё не вечер.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

< Предыдущая		Следующая >